ЧАСТЬ 1. ПРЕДЫСТОРИЯ

"На оных немирных чукоч военною,
оружейною рукою наступать!"
(Из распоряжений сибирского
генерал-губернатора)
"В нашем сознании нет и не может быть никаких
организаций, даже типа семьи или общины.
В голове только образы, гипотезы и истории."
(П. Сенге. Из статьи "Почему лучшие идеи
терпят поражение")

История (неважно, истинная или сфальсифицированная) дает нам богатый материал для изучения как упорной борьбы одних людей за власть над другими, так и постоянного стремления этих "других" к свободе. Одни отнимают чужие жизни, стремясь урвать возможность повелевать другими, другие, случается, отдают жизни свои, для того чтобы их близкие могли распоряжаться собой и своими жизнями самостоятельно, без участия незванного хозяина. Точнее, это история постоянных и убедительных побед первых и разгромов вторых. История, постоянно демонстрирующая любознательнму наблюдателю, что организованная группа вооруженных отморозков в состоянии держать в повиновении "население". История насилия. История того, как немногие счастливчики, убившие дракона сами становились драконами. Не хочешь кормить чужую армию и чужую власть? Будешь кормить "свою". Которая все равно заставит тебя делать не то, что нужно тебе, а то, чего захочет она.
Однако, наряду с историей насилия это еще и история Мечты. Мечты о свободе, справедливости, о всеобщем счастье. Не всякий раб желал сделаться господином; не каждый драконоборец мечтал стать драконом. Находились люди, которые не только не желали урвать все для себя, но и желали поделиться с другими. Кстати: не все из них были мечтателями-идеалистами и утопистами. Встречались среди них и образованные (либо просто неглупые от природы) прагматики, понимавшие, что сотрудничество, пусть и не всегда равноправное, выгоднее постоянной конфронтации, а фига в кармане гораздо безопаснее кинжала под плащем. Именно такие люди и организовывали вместо утопических коммун средневековые города и заокеанские колонии; именно они создавали передовые для своего времени законы и, если требовалось, защищали их верховенство с оружием в руках. Иногда весьма небезуспешно: некоторые потомки знатных французских родов еще помнят битву при Куртре, знаменитую "битву шпор", после которой на городских воротах красовалось больше тысчи шпор, еще недавно принадлежавших рыцарям армии, пытавшейся захватить непокорный город. Причем горожане справились сами, без помощи княжеских дружин, как это пришлось сделать почти через двести лет новгородцам на Чудском озере – вместо Александра Невского, воина-профессионала, городским ополчением командовал некий Жилье, мастер-башмачник. Хотя подобные исключения лишь подтверждают правила, они в то же время прекрасно показывают, что еще почти тысячу лет назад сообщества, основанные на демократии, опирающейся на всеобщее вооружение народа, были не только возможны, но и жизнеспособны. Ах да, совсем забыл, маленькое дополнение: ополчение горожан разбило рыцарскую конницу В ПОЛЕ. Хотя по всем военным канонам это было невозможно: даже более поздние уставы, например, воинствующих монашеских орденов прямо говорили о том, что пехоте, оказавшейся без поддержки бронированной конницы, при столкновении с конницей врага разбегаться совсем не возбраняется. Поэтому я, когда читаю панегирики военному гению Дмитрия Донского (большая часть войска которого тоже состояла из пешего ополчения), постоянно вспоминаю, что более чем за триста лет до Куликовской битвы у него был предшественник. Который всю жизнь не в воинских
искусствах совершенствовался, а шил башмаки.
Впрочем, в истории случались и другие гримасы. Например, как-то не акцентируется внимание российских историографов на том, что в Англии, например, так и не возникло сословие зависимых (крепостных) крестьян. Земледельцы там всегда были лично свободны, а вместо барщин и оброков платили установленный королевским законом налог. В Российской империи такой привилегией обладали только окраинные народы – степные кочевые племена да ныне презераемые чукчи и прочие "малые народы".
Кстати о чукчах. Опять же мало кто знает, что силой оружия их привести в подданство так и не удалось. Хотя пытались, поскольку они, в отличие от некоторых кочевников и народов Кавказа, не стремились под ласковую государеву руку. Понятно почему: в отличие от тех же народов Кавказа, врагов-то, от которых их надо было защитить, у них не было! Кроме, разумеется, Российской империи, жадной до новых земель…
Поэтому было решено привести их к покорности силой. Для этого был создан специальный полк под командованием майора Павлуцкого, состоявший из солдат и казаков. Увы, этот полк в истории прославился тем, что (в отличие от большинства русских воинских соединений) постоянно был бит. Представьте себе картинку: казачьи сабли и ружья со штыками против каменных топоров и стрел с костяными наконечниками. В финале регулярная армия драпает, бросая оружие и коней. И так раз за разом. Теперь, читатель, вам понятно, почему эта страница истории никогда не попадет в учебники?
Что характерно, российские землепроходцы, не подгоняемые государственным тяглом и приходившие на ту же землю с миром, в основном встречали радушный прием и полное понимание. Да и вошли в конце концов в состав империи земли от Анадыря до Чукотки в состав России в результате победы многолетней умной и тонкой дипломатии. Есть ли лучшее доказательство тому, что сотрудничество выгоднее попыток завоевания и покорения?
Про многолетнюю борьбу хищников-захватчиков против свободолюбивых американских индейцев вообще можно написать целую книгу. Но Фенимора Купера мне тут не переплюнуть, да это и не нужно. Поэтому последний пример борьбы за свободу, который я приведу, опять относится к событиям, не известным широкой европейсой публике.
Речь пойдет о самом первом государстве, построенном по принципу раннесоциалистических утопий. Располагалось оно на острове Мадагаскар в бухте Диего-Суарес и было организовано бывшими пиратами Миссоном и Караччиоли, чьи взгляды любопытным образом сочетали раннеутопические теории социалистов-книжников с принципами равенства и вульгарной демократии, распространенными среди тогдашних пиратов. Впрочем Миссон с самого начала своей пиратской деятельности отличался своеобразием: захваченные корабли мирных торговцев он не грабил, а брал только то, что ему было действительно нужно (продовольствие, канаты, парусину). Зато встреченных работорговцев (в основном тогда работорговлей в Индийском океане занимались португальцы) обирал до нитки, освобождал рабов (часть из которых присоединялась к его экипажу а остальных он высаживал на берег, как правило, вблизи от родных мест), а самих работорговцев (капитанов и судохозяев, если попадались) безжалостно истреблял: вешал на реях или бросал за борт.
Экипаж, в основном состоявший из бывших рабов был предан ему и подчинялся беспрекословно.
Сначала Миссон сделал своей базой остров Анжуан. Он женился на дочери султана Маската и участвовал в тамошних локальных войнах на стороне тестя. Но затем, примерно в начале-середине 90-х годов 17-го века, перебрался в бухту Диего-Суарес и основал там поселение Либертарию.
Город, расположенный на берегу моря, был застроен одинаковыми небольшими домиками, в которых жили граждане республики – либеры. Все они считались равными, независимо от цвета кожи, прошлых заслуг и выполняемых обязанностей. Частной собственности не было – была общая казна, откуда при необходимости черпались средства. Из казны же выдавались пенсии нетрудоспособным и старикам. Управлял городом выборный совет [вот тебе и 17-й век: советская власть, однако! жаль, электрификации тогда не могло быть, а то бы коммунизм построили – А.А.], сменявшийся раз в три года. На берегу располагались мастерские и верфи [на которых было построено несколько боевых кораблей – А.А.], а вокруг города – возделываемые поля. Миссон, еще в самом начале существования города, установил добрососедские отношения с ближайшими местными племенами. Выборный совет продолжил его политику, поощряя браки либеров с аборигенками и в конце концов город оказался в дружественном окружении (к сожалению, как оказалось впоследствии, недостаточном).
Из отрывочных сведений о городском законодательстве Либерталии известно, что жителям города запрещалось употребление бранных слов и азартные игры. К сожалению, неясно, каким образом поддерживался порядок в государстве, но понятно, что профессиональные силы подавления (типа полиции) отсутствовали, а серьезных конфликтов в городе не было. Роль армии, защищавшей республику от внешних врагов, выполнял флот, который, правда, все время крейсировал в море.
Что характерно, европейским захватчикам разгромить Либертарию не удалось. Город был хорошо укреплен с моря, бухта простреливалась береговыми батареями. Поэтому все попытки португальцев уничтожить ненавистных "пиратов", совершенно парализовавших работорговлю в этой части Индийского океана, позорно провалились. Правда, во время особенно сильного наступления (в самом конце 17-го века) на помощь Миссону пришел флот настоящих пиратов с южной оконечности Мадагаскара (бухта Диего-Суарес располагается в северо-восточной части острова). Португальский флот и десант были разгромлены.
Удар пришел с другой стороны: воинственные, постоянно враждовавшие между собой племена центральных областей Мадагаскара, решив поживиться богатой добычей, а заодно и изгнать чужаков с острова, объединились и обрушились на город. Защищенный с моря, город был практически не укреплен с суши, а флот отправился в дальнюю экспедицию (Миссон, подумывая о расширении владений республики, снимал подробную карту побережья, попутно где только можно освобождая рабов и истребляя работорговцев), а окрестные мирные племена земледельцев не смогли противостоять лесным "охотникам за головами". Примерно в 1703 году город пал, был разрушен и разграблен. Спастись удалось немногим. Погиб в бою Караччиоли, была убита и жена Миссона, дочь султана.
Вернувшись, матросы похоронили убитых, но, сочтя это место "проклятым" (а скорее, понимая, что в покое здесь их не оставят ни португальцы ни местные племена), они решили основать новое поселение, в другом месте. К сожалению, они не придумали ничего лучше Америки…
В Мозамбикском проливе корабли разлучил шторм и больше о Миссоне никто не слышал. Скорее всего, его корабль потонул вместе со всем экипажем. Уцелела часть его записок, находившаяся на одном из кораблей. Оставшиеся в живых высадились на одном из островов Индийского океана, где колония просуществовала примерно до 1710-1713 года. В конце концов она пришла в упадок и была разгромлена.
Тем не менее, этот эпизод в истории сохранился. И те, кто интересуется вопросом всерьез, знают, что еще в 17-м веке существовало, пусть и недолго, настоящее социалистическое государство. Не только построенное на принципах демократии, равенства и справедливости, но и способное (в отличие от последующих поселений социалистов-утопистов) защищать себя в вооруженных конфликтах с европейскими странами.
Теперь и вы об этом знаете, уважаемые читатели. Я же перехожу к следующей странице мировой истории.

Алексей Акчурин